Мама зажмуривается и не своим, каким-то утробным тоном произносит:

— Уйди.

— Что?

— Уходи! Оставь нас с отцом одних. Ты… мы…

— Мам! — Я не верю своим ушам.

— Уйди!

— Пап? — поворачиваю голову к отцу.

Тот тихо повторяет вслед за матерью, пряча взгляд:

— Уйди, пожалуйста.

Из глаз брызгают слезы обиды и непонимания: за что они со мной так?

Я на негнущихся ногах шагаю в коридор, переступая через остатки торта, хватаю с вешалки куртку и вылетаю в подъезд, закрывая за собой дверь.

А когда выхожу из подъезда, натыкаюсь на машину мужа и на него самого.

Откуда он узнал, что я тут?

Игорь хмуро меня разглядывает и выдает стальным тоном:

— Пора поговорить.

Глава 13. Бес попутал

Катя

Вот еще только разговора с Игорем мне сейчас и не хватает для полного счастья.

Итак сердце колотится, а в горле словно намотали проволоку с шипами.

Хотя… раз уж резать, то сразу. Вряд ли мне будет еще больнее, чем уже есть. Я прищуриваюсь и цежу сквозь зубы:

— Как ты меня нашел?

Муж пожимает плечами:

— Это было несложно, теща сказала, что едешь к ней.

Логично, она ведь еще не знала, что я подала на развод.

— Ну, давай поговорим, — скрещиваю руки на груди я.

— Садись, — кивает Игорь на машину.

— Вот еще. Вон, там лавочка, — указываю вперед, где детская игровая площадка. — Все равно там никого нет.

Плетусь, еле переставляя ноги, и когда дохожу, устало присаживаюсь и вскидываю злой взгляд на Игоря:

— Говори.

— Кать… я… — Муж запинается, ковыряя носком ботинка мерзлую землю. — Прости меня, я не с того начал в прошлый раз. Как подумал, что больше никогда вас не увижу, так крышу и снесло.

О как. Надо же, он умеет извиняться, а не только орать?

— За что прости? — саркастически хмыкаю я. — За то, что поймала с поличным?

— Кать, — морщится Игорь и повторяет: — Прости меня, пожалуйста.

Он присаживается рядом и тянет ладонь, чтобы поймать мою руку, но я отдергиваю ее и резво отодвигаюсь на другой край скамейки. Смотрю исподлобья.

Муж страдальчески вздыхает, но больше попыток меня коснуться не предпринимает.

— Помнишь, пару месяцев назад Маша приезжала в гости, и я потом отвозил ее домой по твоей просьбе?

Нехотя киваю. Это он к чему? К тому, что все случилось именно в тот день?

Я приподнимаю брови:

— Ты еще скажи, что я виновата, раз попросила тебя отвезти сестру домой!

— Нет, что ты, ты тут при чем? Я просто объясняю, как все было. В общем, сам не знаю, как так вышло. Она попросила подняться, чтобы прикрутить полку, предложила чаю, а потом в голове сплошной дурман, ну, и… Прости, словно бес попутал. Она на следующий день как давай меня шантажировать. Что все расскажет тебе, выставит все так, будто силой ее принудил, если я откажусь продолжать… Добила, что ты поверишь ей, а не мне. Теперь-то я уверен, она заранее подготовилась, даже ее соседки по квартире не было дома. А тогда испугался. Страшно, безумно испугался потерять тебя. Вдруг правда не поверила бы мне?

Игорь отворачивается, сжимая кулаки так, что белеют костяшки пальцев, его ноздри раздуваются от гнева. Затем он берет себя в руки и снова смотрит на меня. И взгляд такой умоляющий, просящий: поверь!

Однако что-то мне подсказывает, версия Маши будет кардинально отличаться от версии Игоря. Но даже если он говорит правду, это ничего не изменит.

Мог прийти в первый день и сознаться. Потому что больше всего я ненавижу, когда мне лгут. Не выдерживаю, фырчу:

— Ох! И ты, бедненький, спал и молчал, молчал и спал, да? Надеялся, что Маше скоро надоест? Или как?

— Прости, я должен был прийти к тебе еще тогда и все честно рассказать. Не сделал этого только потому, что не хотел делать тебе больно.

Ну конечно, теперь-то мне вообще ни разу не больно! Скотина!

— И еще, — продолжает Игорь, — боялся, что пошлешь. Теперь понимаю, все равно надо было, но не смог. Говорю теперь...

— Ну, раз говоришь теперь, то это конечно все меняет, милый. Разумеется, я тебя прощаю. Будем жить дружно и счастливо. Одной большой шведской семьей!

Игорь аж прокашливается, глядя на меня во все глаза.

— Ты это хотел от меня услышать? — Мой тон сочится ядом. — Поздно, Игорь, уже ничего не вернуть. Как ты себе это представляешь? Я видеть тебя не могу, о большем вообще молчу! И это не говоря о том, что Маша может носить твоего ребенка! С этим ты что собираешься делать?

— Если он мой, буду платить алименты. С ней я не буду в любом случае.

Как все просто. Не будет он. Мог бы не быть все это время, раз уж на то пошло!

— Катюш, любимая моя, я знаю, ты не простишь, но хотя бы не руби с плеча, давай постараемся как-то наладить отношения. К Маше я больше на пушечный выстрел не подойду. Прости, я сволочь... Я пойму, если пошлешь, но не посылай, пожалуйста! У нас же дочь, чистая невинная девочка, нельзя позволить, чтобы эта грязь как-то ее коснулась...

— Эта грязь уже ее коснулась, — шиплю я, — по твоей милости! Но я не хочу лишать ее отца и, как говорила, не запрещаю вам видеться и общаться. Прошу только об одном: не вмешивай ее, ради бога. Она точно этого не заслужила. Давай разведемся мирно.

— Нет. Тебя никто не будет любить так, как я, — с чувством заявляет муж.

— Это мы еще посмотрим. Ты не единственный мужчина на планете.

— В смысле не единственный… У тебя что, кто-то есть? — вскакивает с места Игорь с бешеным взглядом, нависает надо мной грозовым облаком. Того и гляди, молнии метать начнет.

— Хватит судить по себе! — с вызовом поднимаю подбородок я.

— Катя, — сурово припечатывает муж, — если я узнаю, что ты с кем-то крутишь за моей спиной…

— Что ты мне сделаешь? И вообще, ты не охренел? Не тебе кидать такие предъявы! Ангел нашелся, тоже мне.

— Я серьезно. Я узнаю в любом случае.

— Нечего узнавать, — устало опускаю плечи я.

— Катя, я не дам тебе развод, — твердо заявляет муж. — Я буду бороться за нашу семью до конца.

— Ну, не дашь так не дашь. Максимум, что у тебя выйдет, получить отсрочку. Но заставить меня передумать ты не сможешь.

— Это мы еще посмотрим. Ты моя. Слышишь? — придает голосу громкости он. — Моя!

Я не успеваю ответить, потому что сначала слышу какой-то рык за спиной мужа, а потом разъяренный голос брата:

— Ах ты гнида!

Он бросается на Игоря, рывком разворачивая его к себе. Муж не успевает среагировать вовремя, и в его левую щеку прилетает смачный удар пудовым кулаком.

— Паскуда! Ты должен был заботиться о Кате! Делать ее счастливой! Ты же ее муж!

Еще удар. Игорь отшатывается, но умудряется устоять.

— Это ты называешь заботой? Это счастье? Это, по-твоему, брак и любовь? О чем ты думал?! Да еще и с Машей! Ну, тварь, тебе не жить! — ревет Ваня.

Я подрываюсь со скамейки, в шоке прикрывая рот руками.

О боже, они ведь сейчас друг друга поубивают!

Ваня сильный, плюс воспользовался эффектом неожиданности, но я точно знаю: Игорь сильнее.

И точно, он сплевывает на землю кровь, уклоняется от очередного удара, и теперь уже его кулак летит в лицо брата.

— Хватит! — отчаянно визжу я. — Хватит!

Из глаз снова брызгают слезы, и я яростно мотаю головой.

— Прекратите немедленно!

Шумно дышащие мужчины синхронно поворачиваются ко мне и замирают.

— Не надо, — еле слышно шепчу я дрожащими губами. — Пожалуйста.

Дракой уже ничего не исправить, ничего не вернуть.

— Кать, — морщится Ваня, — давай поговорим.

Сердце щемит. Я безумно благодарна брату за поддержку, за то, что заступился, но… Только не это. Хватит с меня разговоров. Еще один я сегодня просто не вывезу.

— Не могу, Вань, совсем не могу, — жалобно стону я, всхлипывая. — Пожалуйста, давай потом.

Хватаю с лавочки сумку и, размазывая слезы по щекам, быстрым шагом спешу подальше отсюда.

— Ты все равно будешь моей! — доносится вслед голос мужа.